19 мая 2010 года Роза Отунбаева была назначена президентом Республики Кыргызстан на переходный период – до конца 2011 года. Мы попросили известных специалистов по Центральной Азии прокомментировать такой неординарный шаг временного правительства, пришедшего к власти в республике после падения Курманбека Бакиева. Своим мнением о событии и его последствиях делится аналитик Российского института стратегических исследований, главный редактор московского журнала «Проблемы национальной стратегии» Аждар Куртов.

Фергана.Ру: - Как Вы расцениваете беспрецедентное «самоназначение» Розы Отунбаевой временным президентом? Это рождение новой диктатуры?

Аждар Куртов: - У меня отношение к этому событию достаточно неоднозначное. Я считаю, что провозглашать революционные лозунги — это одно, а когда люди сталкиваются с конкретной ситуацией — что государственные дела нужно решать неотложно, что нужно восстанавливать управленческую вертикаль (причем я совершенно не имею в виду авторитарную какую-то модель), то люди понимают, что на практике очень часто демократические процедуры, если говорить честно, не всегда помогают на 100 процентов, а иногда даже мешают. Потому что, во-первых, управление государством - это сложный процесс, кроме политики он подразумевает еще и экономику. А демократия не универсальна - в том смысле, что не все вопросы можно решать с помощью демократических процедур. Скажем, как варить сталь: наверное, демократической процедурой — голосованием всего коллектива металлургического завода — решать, наверное, нельзя, это все-таки должны решать специалисты.

Поэтому я полагаю, что временное правительство, - ну как одна из версий, - столкнувшись с реальной необходимостью, как минимум, удовлетворять те запросы населения, о которых они сами говорили, патетически борясь с режимом Курманбека Бакиева, поняло, что если отдать политический процесс выбора главы государства на волю случая (а демократические выборы — это всегда лотерея, потому что, в отличие от авторитарной системы выборов, где результат запрограммирован заранее, при демократии заранее запрограммированного результата не может быть), есть опасность, что киргизское общество втянется в долгосрочное противостояние.

Избирательная кампания — это всегда столкновение различных политических сил. Пока не улажен вопрос безопасности не только на юге, чему свидетельство — последние события, но даже в столице республики, пока население не сдало еще то оружие, которое оно умудрилось заполучить в результате апрельских событий, да и раньше, поскольку неоднократно были нападения на отделения милиции в Киргизии в период после 2005 года, то, не решив эти проблемы, есть опасность, что противостояние в период избирательной кампании может перерасти в вооруженное столкновение, что в истории стран Востока бывает достаточно часто. В этом смысле я понимаю логику ВП: они пытаются стабилизировать ситуацию в республике. Но это одна сторона медали.

Вторая сторона связана с тем, что таким решением они себя, грубо говоря, подставляют, поскольку решение действительно по своей форме выглядит недемократично. Когда они боролись с Бакиевым, они обвиняли его в нарушении избирательного законодательства, принципов демократии, подразумевающей свободу выборов населением. А здесь, по сути, происходит процесс закрепления на политическом Олимпе человека, который с юридической точки зрения является самозванцем. Ведь никто мандата доверия временному правительству не вручал. Оно — как одна из группировок, одна из частей киргизского общества, которая свергла Курманбека Бакиева, самопровозгласили своими декретами себя временным правительством и стали действовать в том ключе, в котором они считают нужным. Как мы оцениваем эти события с точки зрения о том, прогрессивными они были или нет, - в данном случае неважно. Важно, что по форме их действия выглядят непривлекательно - как отступление от их же лозунгов.

Но есть в этих всех обстоятельствах еще одна версия. Все-таки, и этого следовало ожидать из мировой практики, можно консолидироваться на стадии борьбы с каким-то внешним противником, в данном случае с режимом Курманбека Бакиева, с этой камарильей из его родственников. Обычно свергать прежний режим удается широкой коалиции разных политических сил. Вероятно, это и произошло в Киргизии, поскольку, действительно, та форма правления, которую установил Бакиев, «достала» большое число киргизских граждан. Но когда проходит стадия свержения режима, приходит новая власть и начинается вопрос о перераспределении тех же портфелей в правительстве, о назначениях на низовые уровни, неизбежно в рядах объединенной коалиции возникают трещины. Потому что существуют разные претенденты на власть, особенно когда переворот происходил, естественно, в не правовых формах, то это позволяет многим людям рассуждать по схеме: кто такие во временном правительстве? Это узурпаторы и самозванцы - с правовой точки зрения. Почему им удалось получить от революции какие-то места в правительстве, а мне нет? И так далее. Это означает новый фронт — политической борьбы между сторонниками. И в Киргизии это сейчас совершенно четко заметно.

Я, например, считаю, что действия против лидера Коммунистической партии Масалиева, во-первых, очень сомнительны с правовой точки зрения. Да, в доказательство предъявляются прослушки телефонных разговоров о том, что Масалиев якобы причастен к организации выступлений в разных частях республики. Но, по большому счету, если мы хронологию открутим на несколько месяцев назад, что — оппозиция Курманбеку Бакиеву, которая сейчас составляет временное правительство, тем же самым не занималась? Что - против нее не было сфальсифицированных данных правоохранительных органов? Вспомним ту же «героиновую матрешку» Текебаева.

Я не исключаю ситуации, что когда вступает логика внутренней политической борьбы между прежними сторонниками, то и новая власть, вполне возможно, склонна к фальсификации доказательств. По крайней мере, я более склонен считать, что арест Масалиева — это стремление исключить одну из серьезных политических сил Киргизии в преддверии предстоящих парламентских выборов и политической борьбы. И это обстоятельство не красит новую власть, как не красят эти решения с назначением временного президента - без проведения действительно альтернативных выборов, на которых выставлялись бы несколько конкурентов.

Есть, наконец, момент, связанный с правовыми аспектами. Нынешняя конституция Киргизии была разработана еще в первые годы после тюльпановой революции 2005 года, поэтому они вытащили ее из загашников. Напомню, что и тогда стоял вопрос о переходе к парламентской республике в Киргизии, были разработаны разные проекты, была идея вынести на конституционный референдум вопрос о том, какая форма правления больше подходит. Этот текст и появился в столь короткое время, потому что его не надо было писать заново.

Но все-таки этот текст при анализе вызывает несколько вопросов. Например: если переход осуществляется к парламентской республике, то зачем нужны всенародные выборы президента? Как правило, в парламентских республиках президент, поскольку его прерогативы минимальны, не обладает мандатом всенародного доверия, как правило, его выбирает парламент. И оставление выборов президента всенародными означает, что люди, составляющие временное правительство и те, кто был причастен к написанию нового текста конституции, все-таки хотят заложить в нормы будущего основного закона Киргизии такие положения, которые позволяли бы им в будущем претендовать на президентский пост.

Возвращаясь к реформе конституции. Конечно, будет важно, как пройдет эта избирательная кампания. Если продолжится практика устранения политических оппонентов, думаю, что очень быстро когорта пламенных революционеров, в которую сейчас входит временное правительство, скатится на позиции, которые имели место при Аскаре Акаеве и Курманбеке Бакиеве. Эту ситуацию описывал еще античный философ Платон в своем произведении «Государство», когда анализировал формы правления и говорил о том, что «демократия — это та форма, которая вырождается в диктатуру», а диктатором становится, по выражению Платона, демагог (по гречески — друг народа). То есть диктатором становится тот человек, который в свое время вел революционеров на баррикады, был лидером демократического движения. Такая опасность для Киргизии действительно существует.